№ 4 (2021)

Статья посвящена рассмотрению института приобретательной давности в отношении недвижимого имущества (земельных участков), порядок реализации которого установлен ст. 234 ГК РФ. Приведены основные проблемы правоприменительной практики при рассмотрении дел в судах о признании права собственности в силу приобретательной давности. В частности, раскрываются основные причины массовых отказов судов в подобных исках, несмотря на наличие нормы в законе и ряд разъяснений высших органов судебной власти. Анализируются различные научные труды, посвященные данной тематике, на предмет выявления проблем и путей их решения. Отмечается недостаток количества научных трудов по соответствующему вопросу, а также недостаточная разработка проблем и путей их решения. Большинство подходов, несмотря на наличие разъяснений ВС РФ и ВАС РФ, противоречат правоприменительной практике и принципам гражданского права. По неизвестной причине в публикациях после ноября 2020 года не учитывается Постановление КС РФ от 26.11.2020 № 48-П по вопросам приобретательной давности, имеющее общеобязательный характер и отвечающее на множество проблемных вопросов в правоприменительной практике ст. 234 ГК РФ. Описываются новые подходы, предложенные КС РФ, которыми следует руководствоваться при рассмотрении дел по искам о давностном владении и реализации данного института. Ставится тезис о восполнении многочисленных пробелов, однако о завершении дискуссии пока говорить рано. Содержание ст. 234 ГК РФ требует приведения в соответствие с новыми подходами КС РФ к толкованию данной нормы.

Рассмотрены особенности криминальной субкультуры, способствующие укреплению преступной иерархии и занятию высшего положения в ней. Выделены регулятивные и атрибутивные признаки криминальной субкультуры. Соответствующие им культурологические меры по предупреждению занятия высшего положения в преступной иерархии сведены к преодолению тоталитаризма и экстремизма, культа личности преступных лидеров, а также пресечению использования культовых татуировок, жаргона, других атрибутов криминальной субкультуры. Определено, что при установлении лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, большое значение имеют специальные знания не только о психической сфере преступника, но и о криминальном «мире», который в своей совокупности образует определенную криминальную субкультуру. Установлено, что атрибутивные элементы криминальной субкультуры выполняют в преступном мире ряд функций: коммуникативную, конспиративную и опознавательно-стратификационную, так как позволяют установить принадлежность конкретного индивида к той или иной преступной касте. Конкретизированы культурологические детерминанты занятия высшего положения в преступной иерархии, и на их основе предложены криминологические подходы к противодействию данного вида преступности. Акцентировано внимание на том, что предметом культурологической экспертизы при установлении факта занятия лицом высшего положения в преступной иерархии является конкретный статус отдельного лица, особенности его приобретения и наличие отличительных атрибутивных элементов. Основной задачей эксперта является определение соответствия процесса занятия лицом конкретного криминального статуса существующим нормам, традициям криминального сообщества. На примерах из следственно-судебной практики показаны возможности судебной культурологической экспертизы по установлению фактов и обстоятельств, которые способствовали (могли способствовать) занятию высшего положения в преступной иерархии.

Представлены результаты правового исследования, посвященного вопросам привлечения граждан к отправлению правосудия при производстве по уголовным делам. Действующее уголовно-процессуальное законодательство России предусматривает соответствующую процедуру. Вместе с тем некоторые аспекты участия граждан в отправлении правосудия в сфере уголовного судопроизводства на сегодняшний день регламентированы недостаточно полно, что вызывает определенные трудности у правоприменителя. Акцентируется внимание на особой конституционно-правовой значимости подобного участия как формы взаимодействия государства и общества в целом. Участие граждан в отправлении правосудия рассмотрено не только как конституционная гарантия защиты прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации, но и с позиции процессуального обеспечения соответствующего права участника уголовного судопроизводства. Констатируется, что участие граждан в отправлении правосудия в большей степени характеризуется их правом, чем обязанностью. Обосновывается вывод о том, что необходимо по-разному интерпретировать понятия «гражданский долг» и «юридическая обязанность». Такая позиция обоснована тем, что навязанная форма участия в правосудии не исключает возможности умышленного нарушения присяжным заседателем установленных в отношении него запретов. В работе уделено внимание исследованию процесса формирования коллегии присяжных заседателей при производстве по уголовному делу. Авторами выявлены и проанализированы причины, обуславливающие нежелание граждан реализовывать анализируемое право. Рассмотрены как допустимые не противоречащие правовым нормам формы подобного отказа, так и завуалированные его виды, препятствующие осуществлению правосудия. Установлено, что отказ от реализации права на отправление правосудия может быть обусловлен как объективными, так и субъективными факторами. На основе анализа статистических данных и с учетом примеров из судебной практики обоснована необходимость дальнейшего совершенствования норм действующего законодательства в области обеспечения участия граждан в отправлении правосудия. 

Одним из основных способов реализации корыстных целей в хищениях, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, является применение методов социальной инженерии, реализуемых с помощью приемов психологического воздействия и направленных на управление сознанием и поведением людей. Несвоевременное выявление таких хищений, а также наличие недостатков при сборе первичного материала в ходе предварительного расследования говорит о необходимости изучения особенностей их механизма следообразования. Статья посвящена криминалистической характеристике материальных, идеальных, а также электронно-цифровых следов, присущих указанному виду преступности. Материальные следы представлены в виде следов-предметов (технических устройств, приспособленных для реализации методов социальной инженерии, сим-карт, банковских карт, документов), следов-отображения (биологических следов, позволяющих установить, что хищение денежных средств совершалось конкретным лицом при помощи определенного технического устройства). К идеальным следам авторы относят мысленный образ совершенного преступления в сознании человека, представленный в показаниях потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого), свидетеля, эксперта, специалиста и других лиц, складывающийся в результате противоправных дистанционных действий подозреваемого (обвиняемого) по оказанию психологического воздействия (использования методов социальной инженерии) на потерпевшего с применением информационно-телекоммуникационных технологий. В работе дается определение электронно-цифровых следов, рассматриваются конкретные их примеры в зависимости от применения злоумышленниками сети Интернет и (или) компьютерных, мобильных устройств, а также методов социальной инженерии. Сформирована типичная следовая картина анализируемых хищений, знание которой позволяет получить криминалистически значимую информацию о способе и характере совершения преступления, причастных к нему лицах, а также определить тактику проведения дальнейших оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий.