№ 4 (2020)

Рассмотрены возможности судебной психологической экспертизы в доказывании обстоятельств виновности лица, занявшего высшее положение в преступной иерархии. Преступная иерархия понимается как социальное формирование определенной преступной направленности, управление которым осуществляется на принципах авторитаризма. Руководитель преступного формирования приобретает свое лидирующее положение в результате естественного отбора по психологическим параметрам личности. В структуру личности лидера преступного формирования включены специфические атрибуты внешности и поведения. Обобщены признаки личности лидера преступных формирований различной направленности. Определено, что общей чертой личности лидеров преступных формирований является властолюбие. Показано, что для достижения собственных жизненных установок лидер подтверждает свое положение атрибутами внешности и поведения. Приобретение лидерского статуса связано с проведением ритуала посвящения. Именно отношение лица к ритуалу присвоения высшего статуса в преступной иерархии, а также к атрибутам преступного лидера принимается как обстоятельство, подлежащее установлению в процессе расследования преступлений данного вида. Определены параметры психологической модели преступного лидера. Обоснована применимость судебной психологической экспертизы эмоциональных состояний и индивидуально-психологических особенностей для установления личностного отношения подозреваемого к различного рода атрибутам высшего положения в преступной иерархии. Конкретизированы общий и частные объекты судебной психологической экспертизы по делам о занятии лицом высшего положения в преступной иерархии. Ими могут служить личность подозреваемого, а также зафиксированные техническими средствами фрагменты его поведения в преступной среде и в условиях эксперимента. Показана целесообразность экспертного исследования группы лиц, входящих в единое преступное формирование. Предложена формулировка вопросов, выносимых на разрешение судебной психологической экспертизы преступного лидерства. Содержание вопросов, поставленных перед экспертом, сводится к установлению субъективного значения для подэкспертного различных атрибутов преступного лидерства.

В статье рассматриваются общие закономерности, влияющие на усмотрение в правоприменительной и правотворческой практике в странах романо-германской правовой семьи. Дана развернутая характеристика важнейшим закономерностям, связанным с проявлением усмотрения в правоприменительной и правотворческой практике государств указанной правовой семьи. В частности, обращено внимание на двойственный характер судебного нормотворчества, выраженный кодифицированный характер законодательства, ведущую роль нормативного правового акта в системе источников права, наличие явной концептуальности и доктринальности и другие важнейшие факторы. В сопоставлении с системой общего права континентальная правовая семья характеризуется значительным влиянием работ ученых-юристов, выраженным и интенсивным восприятием юридических доктрин и теорий. Отмечается, что массив актов толкования оказывает значительное влияние на единообразие судебной практики в континентальной правовой системе, поскольку это является способом придания гибкости правовому регулированию общественных отношений. Кроме того, кодификаторы используют для формулирования предписаний большое количество научно обоснованных общих положений, на которые делается основной упор. Рассматривается тот факт, что в романо-германской правовой семье юристы рассматривают в качестве недопустимой ситуацию, при которой воля судебных органов определяет решения, принимаемые законодателем, поскольку традиционной является ситуация, при которой воля законодателя реализуется судебными органами. Делается вывод о том, что верховенство закона является стабильным принципом континентальной правовой системы. Указано, что набольшее внимание в научной разработке необходимо уделять проблемам правоприменительного усмотрения. Так, судебное усмотрение в праве в наибольшей степени характерно для правовых систем англосаксонской правовой семьи, административное усмотрение (усмотрение органов административной юрисдикции) - для романо-германской правовой семьи. Сложившаяся в том или ином государстве правовая система определяет общие и частные закономерности реализации усмотрения в юридической практике.

В статье рассматриваются факторы, оказывающие существенное влияние на реализацию принципа доступности правосудия, разрабатываются определение таких факторов и их классификация. Принцип доступности правосудия выступает одним из важнейших процессуальных принципов, гарантирующих исполнение целей и задач, поставленных перед правосудием, что обуславливает необходимость четкого и ясного понимания как внутреннего содержания данного принципа, так и явлений, тесно с ним связанных. Факторы доступности правосудия как одна из научных категорий практически не изучены в литературе - ряд авторов используют данный термин (а некоторые и предлагают свою классификацию), но факторы рассматриваются чрезвычайно поверхностно, как вынужденное дополнение к основной теме исследований; ни один из авторов не оказывает факторам доступности правосудия должного внимания, которого они заслуживают в силу значимости их понимания для реализации названного процессуального принципа. Настоящее исследование имеет и практическую значимость: закрепление принципа доступности правосудия в отраслевых процессуальных кодексах (которое, несомненно, однажды должно произойти) необходимо сопроводить подробным описанием того, как принцип должен быть реализован на практике и что необходимо учитывать для оценки деятельности судебной системы в контексте соблюдения данного принципа. Простое утверждение о том, что правосудие должно быть доступным, есть не что иное, как декларативная норма (которая, кстати, уже имеется в основном законе страны), поэтому требуется нормативное описание фактов и обстоятельств, наличие или отсутствие которых должно говорить о том, действительно ли доступно правосудие в настоящий момент времени.

Природа субъективного права обусловливает возможность участника уголовного процесса по своей воле, исходя из собственных интересов и желаний, как реализовать его в полной мере, так и отказаться от него и не использовать предоставленные процессуальные возможности. В уголовном судопроизводстве институт отказа от права является новым, недостаточно развитым, понимание его содержания и пределов реализации на уровне доктрины и судебной практики практически отсутствует, в отличие от зарубежного опыта и гражданско-правового регулирования, что порождает определенный научный интерес к данной проблематике. В статье проведен ретроспективный анализ определения природы отказа от субъективного права в российской юридической доктрине. Дана общая характеристика применения отказа от права в зарубежных странах как самостоятельного правового явления. Сформулировано авторское определение понятия «отказ от субъективного права». Применительно к российскому уголовно-процессуальному законодательству отстаивается позиция о необходимости разграничения отказа от права и отказа от осуществления права участниками уголовного судопроизводства, проанализирован дифференцированный подход законодателя по данному вопросу. На основе теоретико-правового анализа установлено, что отказ от субъективного права имеет определенные сущностные признаки, формы и способы осуществления, а также обозначены критерии его допустимости. Обосновывается вывод о том, что отказ от права в уголовном процессе возможен при соблюдении таких условий, как непосредственное волеизъявление субъекта уголовно-процессуального правоотношения об отказе от права; знание о наличии определенного процессуального права и последствиях такого отказа; форма отказа, указывающая на его добровольный характер путем реализации осознанной свободы выбора. Авторами сформулированы предложения, направленные на совершенствование норм действующего уголовно-процессуального законодательства.

Статья посвящена проблеме определения правового статуса начальника подразделения дознания и его законодательного регулирования. Констатируется, что начальник подразделения дознания является должностным лицом органа дознания, уполномоченным осуществлять уголовно-процессуальные полномочия в установленном законом порядке. Показано, что в структуру правового статуса начальника подразделения дознания входят процессуальные полномочия трех видов: полномочия административного характера в отношении дознавателя; полномочия по возбуждению, принятию к производству и расследованию уголовного дела, а также возложению на себя обязанностей по руководству группой дознавателей; субъективные права, реализуемые начальником подразделения дознания в ходе реализации вышеуказанных полномочий. Сравниваются отдельные элементы правового статуса начальника подразделения дознания с элементами правового статуса других субъектов уголовного процесса: начальника органа дознания, руководителя следственного органа (РСО), прокурора. В частности, констатируется, что РСО является в большей степени самостоятельной процессуальной фигурой, чем начальник подразделения дознания. Анализ законодательных положений, приведенных в УПК РФ, показывает, что руководитель следственного органа наделен значительно большими полномочиями, влияющими на ход предварительного расследования, чем начальник подразделения дознания. В свою очередь, полномочия начальника органа дознания отчасти дублируют полномочия начальника подразделения дознания. Констатируется, что такое положение дел негативно влияет на осуществление деятельности по предварительному расследованию уголовных дел в форме дознания. Авторы предлагают два пути решения проблемы дублирования элементов правового статуса начальника органа дознания и начальника подразделения дознания, наиболее предпочтительным из которых является исключение из правового статуса начальника органа дознания тех процессуальных полномочий, посредством которых осуществляется контроль за деятельностью субъектов, занимающихся непосредственно производством предварительного расследования в форме дознания.