№ 1 (2019)

В статье представлен анализ проблем законодательной регламентации и практики применения специальных воинских видов уголовного наказания по действующему военно-уголовному законодательству Российской Федерации. Пристальное внимание уделено таким видам воинских уголовных наказаний, как лишение воинских званий и государственных наград, ограничение по военной службе, содержание в дисциплинарной воинской части и арест с содержанием на гауптвахте. Наказания классифицированы на две подгруппы в зависимости от специфики их исполнения: связанные и не связанные с изоляцией осужденных военнослужащих от общества. Проанализированы недостатки положений уголовного закона относительно воинских уголовных наказаний, а также судебная практика назначения данных видов уголовного наказания осужденным военнослужащим. Кроме того, сформулированы предложения по внесению изменений и дополнений в действующее военно-уголовное законодательство, а также в судебную практику его применения, направленные на повышение эффективности специальных воинских видов уголовного наказания. Отмечена необходимость наличия подробных разъяснений в актах судебного толкования, относительно практики назначения судами специальных воинских видов уголовного наказания. Помимо этого подвергнуты критике инициативы и попытки как ученых, так и отдельных государственных структур, направленные на исключение из Уголовного кодекса РФ специальных воинских видов уголовного наказания, а также упразднение специальных учреждений, занимающихся их исполнением, как невостребованных и излишних. Позиция автора подкреплена анализом мнений ученых, а также официальных статистических и иных данных о деятельности судов и учреждений, исполняющих наказания в отношении военнослужащих.

Актуальность исследования обусловлена теоретической и практической значимостью понятия и порядка формирования доказательств в уголовном процессе в свете принципа состязательности. В статье рассматривается научная концепция формирования доказательств и перспективы ее развития в условиях внедрения в уголовное судопроизводство фигуры следственного судьи. Концепция формирования доказательств, возникшая в период действия УПК РСФСР, закономерно отражала потребности практики и соответствовала представлению о доказательствах как сведениях об обстоятельствах, имеющих значение для дела, облеченных в предусмотренную законом форму. Получение таких сведений и придание им процессуальной формы относилось к исключительной компетенции органов предварительного расследования, поэтому в качестве доказательств суду представлялись лишь сведения, полученные и оформленные (сформированные) органами предварительного расследования. Сведения, полученные и представленные другими участниками уголовного процесса, доказательствами не признавались. Принятие в 2001 году УПК РФ, основанного на иных принципах, высветило явное противоречие между концепцией формирования доказательств и принципами состязательности и независимости судебной власти, поскольку значение судебных доказательств имеют материалы, сформированные одной из сторон - стороной обвинения. Это обстоятельство усилило аргументацию противников концепции формирования доказательств и вызвало к жизни предложение о возрождении в Российской Федерации фигуры судебного следователя или учреждении должности следственного судьи, к компетенции которого должно относиться формирование доказательств на основе источников, представленных сторонами. В связи с этим рассматривается возможность пересмотра давно ставших привычными представлений об институтах доказательственного права.

Освобождение от юридической ответственности, как теоретико-правовая конструкция, является малоисследованным. Один из дискуссионных вопросов - правовая природа освобождения от юридической ответственности, анализ которой стал целью работы. Освобождение от юридической ответственности было рассмотрено как одна из форм реализации позитивной юридической ответственности, представляющая собой предусмотренную законом или соглашением возможность не выполнять обязанность правонарушителя претерпевать неблагоприятные последствия в случае нарушения нормы права. Особое внимание было уделено исследованию освобождения от юридической ответственности как средства дифференциации юридической ответственности. На основе доктринальных разработок был сделан вывод о том, что освобождение от юридической ответственности является правовым средством дифференциации юридической ответственности второго уровня, т. е. внутриотраслевого, результатом которой является процесс индивидуализации юридической ответственности. При рассмотрении освобождения от юридической ответственности как особой формы правового поощрения отмечено, что данный институт закрепляется в поощрительных нормах юридической ответственности, которые одобряют и стимулируют поведение лица, совершившего правонарушение, без применения к нему мер юридической ответственности. В статье был проведен отграничительный анализ освобождения от юридической ответственности от обстоятельств, исключающих юридическую ответственность за деяния, которые не являются противоправными в силу прямого указания в законе и признаются общественно полезными. По результатам проведенного исследования был сделан вывод о том, что по своей правовой природе освобождение от юридической ответственности является одной из форм реализации позитивной юридической ответственности, средством дифференциации юридической ответственности и формой правового поощрения.

В результате реформы гражданского законодательства наметились новые тенденции в квалификации гражданских правоотношений как обязательств. На основании анализа новых положений гражданского законодательства, судебной практики, мнений ученых утверждается, что широкий подход к толкованию понятия «обязательства» не является обоснованным. В статье уделено внимание таким институтам гражданского права, как заверения об обстоятельствах и преддоговорные отношения в их взаимосвязи с обязательственными правоотношениями и гражданско-правовой ответственностью. Анализируются формы и способы заключения гражданско-правового договора и новеллы законодательства соглашений о ведении переговоров, ответственности за недобросовестность ведения переговоров. Отмечается многогранность и разнообразие преддоговорных отношений. В статье дается критический анализ судебной практики и научной литературы по вопросу о том, что заверения об обстоятельствах и отношения, возникающие в ходе переговоров при заключении договоров, являются обязательственными. Сделан вывод, что отношения, возникающие в ходе дачи заверений об обстоятельствах, а также в ходе заключения гражданско-правового договора, имеют не обязательственный, а организационно-информационный характер. Анализ судебной практики показал, что неверная квалификация действий в качестве обязательств влечет за собой не только неблагоприятные последствия для участников правоотношения, но и в некоторых случаях неправомерную трансформацию публичных правоотношений в частноправовые. В статье отмечается, что лишь в некоторых случаях на преддоговорной стадии договорного процесса могут возникнуть обязательственные правоотношения, например из предварительного договора, в силу которого стороны принимают на себя обязательство заключить в будущем основной договор.