№ 3 (2022)

В статье представлен критический анализ положения прокурора в уголовном процессе с точки зрения закрепленных за ним в ч. 1 ст. 37 УПК РФ уголовно-процессуальных функций. Актуальность исследования обусловлена отсутствием в законе четких указаний относительно целей и задач, возложенных на прокурора в досудебном и в судебном производстве, при одновременном отнесении его к стороне обвинения, задача которой – обеспечивать уголовное преследование. Противоречия и пробелы в закреплении функций и полномочий прокурора в законе привели к неопределенности его процессуального статуса, который наиболее двойственно проявляется в досудебном производстве, где, с одной стороны, прокурор, как участник стороны обвинения, осуществляет функцию уголовного преследования, а с другой – функцию процессуального надзора за органами предварительного расследования. Проведя семантический анализ термина «уголовное преследование», проанализировав представленные в уголовно-процессуальной науке идеи, взгляды, предложения, а также приняв во внимание логику закона, проявляющуюся при регламентации полномочий органов предварительного расследования по уголовному преследованию, автор обосновывает необходимость законодательного размежевания функций прокурора и установления границ для их осуществления с учетом частей уголовного судопроизводства. На досудебном производстве за прокурором следует закрепить исключительно функцию процессуального надзора, а в судебном производстве – функцию уголовного преследования. Исходя из этого, основная цель прокурора на досудебном производстве – обеспечение законности при исполнении органами предварительного расследования своих процессуальных полномочий, а в судебном производстве – осуществление уголовного преследования от имени Российской Федерации.

Рассмотрена специфика организации подготовки государственного обвинителя к поддержанию государственного обвинения по делам о занятии высшего положения в преступной иерархии. Выделены особенности поддержания государственного обвинения в суде по делам данной категории. Сформулированы рекомендации по тактике предъявления доказательств в суде. Обобщены научные рекомендации по подготовке государственного обвинителя к судебному разбирательству. Учтена специфика рассмотрения судом дел о занятии высшего положения в преступной иерархии и участия государственного обвинителя в нем. Определено, что тактические особенности представления доказательств государственным обвинителем зависят от состава суда. На основе анализа судебной практики показано, что для достижения оптимального результата государственному обвинителю целесообразно представлять доказательства в порядке, соответствующем последовательности совершения преступления, в случаях, когда дело о занятии лицом высшего положения в преступной иерархии рассматривается профессиональными судьями. Конкретизированы особенности подготовки государственного обвинителя к участию в рассмотрении судом дел о занятии высшего положения в преступной иерархии. Рекомендовано государственному обвинителю представлять доказательства в порядке, соответствующем структуре способа занятия подсудимым высшего положения в преступной иерархии. В случае рассмотрения дел с участием коллегии присяжных заседателей представляется целесообразным производить судебный допрос специалиста-криминолога для разъяснения основных понятий, отображающих способ занятия подсудимым высшего положения в преступной иерархии. Предложено внести изменения в уголовно-процессуальное законодательство по делам, которые не могут быть рассмотрены судом в составе судьи и коллегии из восьми присяжных заседателей.

В статье рассматривается эволюция цели уголовного наказания в источниках русского средневекового права с точки зрения субъективной вины злоумышленника. На протяжении длительного времени сущность наказания в русском праве выражалась не столько в применении санкций к обидчику за нарушение последним нормы поведения (обычая), сколько в том, чтобы восстановить нарушенный порядок (правду) и удовлетворить чувство обиды потерпевшего путем причинения физического страдания обидчику либо компенсировать обиду путем взыскания имущества обидчика. Сущность наказания выражалась в восстановлении справедливости, которая понималась как равноценное воздаяние обидчику за совершенное зло, причинение обиды, нарушение всеобщего порядка. Подобное понимание идеи справедливости, неразделяемой с правом, исторически явилось стержнем русского (российского) правосознания. Автор использовал методы историко-правового и сравнительно-правового анализа. Исследована деятельность законодателя по ограничению применения потерпевшими мер возмездия (мести) в отношении обидчика, осуществляемых в частном порядке без участия государственной власти. Автор пришел к выводу о том, что в позднем средневековье в период становления Московского государства в XIV–XV вв. наказание становится мерой воздействия, олицетворяющей не частный, а публичный (государственный или классовый) интерес. Наказание в руках государства становится воздаянием (карой) преступнику формально от имени всего общества, но фактически от лица господствующего класса. Законодатель начинает уделять внимание внутреннему (субъективному) отношению лица к совершенному правонарушению и последствиям при назначении наказания.