№ 4 (2018)

Данная научная статья посвящена актуальным проблемам применения личного поручительства в уголовном судопроизводстве в качестве меры пресечения. С учётом наличия закреплённой в уголовно-процессуальном законодательстве системы мер пресечения, представляется необходимым обеспечить нормативные, организационные и иные основы для применения каждой из существующих мер пресечения, сообразно конкретной ситуации по делу. Сформулировано понятие личного поручительства, как меры пресечения, а также высказаны суждения о толковании нормативного критерия, которому должно соответствовать лицо, вовлекаемое в процесс производства по уголовному делу в качестве поручителя.

Отмечена неполнота закреплённых в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации требований, предъявляемых к поручителю, в число которых не включено требование достижения определённого возраста и дееспособности. На основе анализа существующих в науке точек зрения, относительно толкование положений УПК РФ, регламентирующих применение личного поручительства, сформулированы практические рекомендации, адресованные правоприменителю. В частности, предложены примерные (ориентировочные) критерии, которые целесообразно учесть соответствующему должностному лицу, уполномоченному применить данную меру пресечения, для формирования внутреннего убеждения в том, что претендент на роль поручителя по конкретному уголовному делу способен оказать необходимое морально-психологическое воздействие на подозреваемого (обвиняемого) и желает обеспечить его надлежащее поведение при производстве по делу.

Высказано предложение о внесении изменений в действующую редакцию ч. 1 ст. 103 УПК РФ в целях расширения практики применения личного поручительства в качестве меры пресечения при производстве по уголовным делам.

Предмет настоящей статьи – философская экспликация судейского усмотрения в базовом для англо-американской философии права споре между Гербертом Хартом и Рональдом Дворкином. Рассматривая право как систему правил, Г. Харт подчеркивает их «открытую текстуру», укорененную в языке, когда наряду с ясными случаями употребления юридических терминов и правил, имеются пограничные, проблемные случаи, необходимо требующие судейского выбора из имеющихся альтернатив – усмотрения. При этом умеренное усмотрение мыслится Г. Хартом как средство, обеспечивающее гибкость и разумность правового регулирования, взвешенное решение юридических вопросов сообразно общественным целям и ценностям. Указанная доктрина оспаривается Р. Дворкином как неадекватное описание правовой системы и делегитимация института права, допускающая вменение прав и обязанностей задним числом, осуществляемое должностными лицами, не избранными демократическим путем. Согласно критику, усмотрение не является ни неизбежным, ни желательным. Он выдвигает модель права как интерпретативного предприятия, включающего различные стандарты, прежде всего принципы, обеспечивающие должное применение правил и полноту регламентации. У судьи, связанного институциональным долгом и наилучшей теорией действующего права, всегда есть достаточные основания для решения – нахождения в праве единственно верного ответа на любой юридический вопрос.

Актуальность обращения к данному спору обусловлена спецификой (новизной) его содержания и аргументов по сравнению с аналогичными позициями в отечественной литературе, обсуждением целого ряда важных аспектов судейского усмотрения, имеющих теоретическое и практическое значение. В статье предлагается обзор основных позиций сторон в споре, подводятся некоторые его итоги. В частности, подчеркивается значение рассматриваемого спора для изменения структуры философских позиций в отношении судейского усмотрения, а также важную роль аргументов Р. Дворкина в идейно-методологической трансформации современной англо-американской философии права.

В статье анализируется принцип разделения властей как неотъемлемый атрибут современного демократического правового государства, причем независимо от формы правления. Подчеркивается, что данный принцип имеет свои особенности в каждом государстве, в зависимости от его исторических, религиозных, этнических и иных особенностей. Обращается внимание на то, что принцип разделения властей, в классическом понимании, предполагающий разделение власти государственной на законодательную, исполнительную и судебную, во многом модифицировался. Появились нетипичные государственные органы, не вписывающиеся ни в одну из ветвей традиционной триады государственной власти, например, Центральная избирательная комиссия РФ, Банк России, Уполномоченный по правам человека в РФ, Администрация Президента, прокуратура, Следственный комитет РФ и другие. В конституционно-правовой науке наметился подход, согласно которому принцип разделения властей вполне применим и на уровне местного самоуправления.

Подчеркивается, что принцип разделения властей не означает их обособление, а напротив, предполагает их активное взаимодействие. Подчеркивается недопустимость вмешательства властей в компетенцию друг друга. Обращается внимание на определенное несоответствие статей 10 и 11 Конституции РФ.

Автор поддерживает мнение исследователей, выступающих за необходимость устранения таких несоответствий. Рассматривается роль Президента Российской Федерации в системе разделения властей. В частности, говорится о том, что у Президента России весьма широкие полномочия по отношению ко всем традиционным ветвям власти: законодательной, исполнительной и судебной. При этом наибольшее влияние глава государства имеет на исполнительную власть. Анализируется точка зрения отдельных исследователей и политиков об отнесении Российской Федерации к президентской республике.